В боях с жестоким и коварным врагом сражался житель Приозерского района, матрос Северного флота. Война застала его во время срочной службы на флое. Когда их корабль во время боев был потоплен, а в живых остались только 3 человека команды, они были переведены в морскую пехоту на полуостров Рыбачий Баренцева моря.

Этот матрос обладал огромной физической силой и хорошей выучкой рукопашного боя, помноженными на сильный морской характер и волю. Тогда на флот призывали только рослых, могучих и выученных молодых ребят.

К осени 1941 года фашисты подошли к Москве и окружили Ленинград. А на полуострове Рыбачьем батальоны моряков держали оборону против германского егерского полка, которому было приказано взять полуостров, а его защитников столкнуть в море. Бои шли жесточайшие, часто доходили до штыковых атак. Пьяные гитлеровцы, уповая на свое численное превосходство и мощную огневую поддержку, шли в бой напролом. Но в первых же яростных схватках фашисты узнали на себе, что такое советские моряки — «черная гроза» с закушенными лентами бескозырок в зубах. С криками: «Ура! За Родину! За Сталина!» они гнали захватчиков, поливая их свинцом. И таких схваток было много. Об этих боях Дмитрий Федорович рассказывал мне как соседу и другу. При этих эмоциональных рассказах его громовой голос срывался, а я вытирал на глазах слезы. При вспоминании тех страшных событий его покалеченные культи рук, на которых не было ни единого пальца, постоянно вздрагивали, а глаз из-за ранения периодически прикрывался от нервного тика.

Рукопашная — самый страшный вид боя. Все перемешивается, порой не поймешь — где враг, где свой. Стрельба была редкой, а матрос-богатырь крушил врагов штыком и прикладом направо и налево. И никто не мог устоять против его натиска. Сослуживцы, следуя за ним, только успевали кричать: «Оберегайте Добрякова, помогите Митьке!» Для них он был примером мужества, храбрости и мощи. С ним рядом моряки всегда выходили победителями, хотя теряли своих товарищей ежедневно. Фашистов же в этих боях полегло значительно больше.

Говорить о том, что моряки не боялись смерти, не приходится. За их решительными действиями всегда стояла жажда жизни, трезвый расчет на свои силы и ловкость, ненависть к врагу.

Однажды во время преследования врагов Дмитрий увидел, как из-за камня в него целится
фашист из автомата.

— Вот сейчас наступит смерть, — подумал он и бросился на землю. Рядом через секунду приземлился старшина его роты.
— Митя! Ты что, ранен? — спросил он у лежащего богатыря.

Дмитрий, придя немного в себя, указал рукой в сторону камня:
— Вон, фашист в меня целится, не могу встать.
— Да он уже давно богу душу отдал! Я сам видел, как его подстрелили. Вперед!

Ноги были ватные, но Дмитрий пробежал мимо убитого фашиста, продолжавшего посмертно целиться в кого-то. Потом, после боя, он пытался закурить во вражеском окопе, но самокрутку скрутить так и не смог, махорка сыпалась мимо бумаги. Ночью с незанятых моряками вражеских позиций послышались бравурные немецкие марши, началась очередная пропагандистская обработка защитников полуострова. Но все их старания были тщетны, — моряки четко знали, за что и с кем они воюют.

Во время очередной атаки врага в окоп моряков соскользнула граната. Наступил миг общего оцепенения и ожидания неминуемой смерти. Среагировать на эту опасность смог только Дмитрий. Схватив гранату, он выкинул ее за бруствер. Взрыв… и богатырь без сознания рухнул в окоп. Друзья еле живого дотащили его по снегу на плащ-палатке до медсанбата. Полученные ранения усугубил еще жгучий мороз. После перенесенных операций он покинул полуостров уже с культями рук. Для него война кончилась, а полуостров и поселок Рыбачий пехотинцы отстояли. За проявленное мужество и героизм он был награжден орденом Славы и медалью «За отвагу».

Благодаря постоянной заботе, уходу медсестер и врачей, кормивших поначалу его буквально с ложечки, он постепенно начал осваиваться с новой для него жизнью. Через год вернулся домой с раздвоенными клешнями вместо кистей рук. Разрезы хирургами были сделаны специально для того, чтобы он мог держать ручку для росписи, ложку и хлеб. Исплакались отец и мать с родными. Кому он такой, безрукий, нужен? А он не унывал и с присущей моряку-фронтовику настырностью осваивал азы повседневной жизни. Научился даже дрова колоть, играть на гармошке.

Вскоре женщины избрали его председателем колхоза и в своем выборе не ошиблись. Здесь же он встретил женщину своей судьбы — Шуру. Александру Михайловну, ставшую Добряковой. Судьба сложилась так, что вскоре он переехал в Карелию и стал работать директором маслозавода в г. Сортавала. А потом, до последних дней жизни, уже жил в Приозерске. В семье выросли 5 детей, которые стали достойным его продолжением. Судьба этого человека весьма необычна и для многих поучительна. Чем бы он ни занимался, всюду просматривались его фронтовая закалка и крепкий морской характер.

Умер в 1971 году, ему было всего 50 лет